Название: "Stupid Cupid! Или любовь со всеми вытекающими"
Автор: Tao_June
Бета: нет
Жанр: humor, romance
Пейринг: Эрик/Алан, Уильям/Грелль
Рейтинг: G
Примечание: автор частично вдохновился вот этой песенкой, отсюда и первая половина названия:
читать дальше- Лови его!!! Держи!!! ...Э?! Куда он делся?!
- ВОН ОН!!! Смотрите! Держи его!!!
- Я ему крылья пообрываю!!!
- А я -- руки!!!
- Ты чего, это же, всё-таки, ребёнок... ААААААЙ!!! Нет, это Я ему сейчас руки оборву!!! А ну, стой, чудовище...
Вы спросите, что же, чёрт возьми, происходит? А вот что: синигами открыли для себя новую игру -- "Поймай купидона"! Когда на общем совете бедолаги решили, что не будут праздновать 14 февраля, они и не подозревали, чем им это обернётся...
Начинался вышеозначенный день буднично, все пришли в урочный час на работу (кроме Т. Спирса, который пришёл раньше всех, и Сатклиффа, который пришёл позже), провели совещание и сели писать отчёты. И тогда Управление огласил первый мучительный, недоуменно-ошарашенный вопль. За ним последовали другие -- ну, а кто бы не завопил, когда тебе в задницу вдруг врезается хоть и маленькая, но стрела! А уж когда проявился эффект от этих стрел, настал полный пиндык. Причём всем. Ты вынимаешь стрелу, потом, потирая задницу, поднимаешь голову на своего напарника/стажёра/начальника/случайного прохожего, просто мимо проходившего, и... начинаешь сходить с ума от любви! Причём половая принадлежность твоего напарника/стажёра/начальника/случайного прохожего, просто мимо проходившего, значения не имеет! Правда, длится этот эффект недолго, но как только он проходит, тебе в задницу тутже врезается новая стрела -- и опять караул! Коридоры наводнили крылатые младенцы, пускающиеся стрелами направо и налево, и всё Управление теперь их ловило, в процессе придумывая, что с ними потом сотворить. Вот только купидоны оказались слишком юркими и, к тому же, не смотря на "младенчество", совсем неглупыми, проще было заставить Сатклиффа постричься, чем поймать хотя бы одного из них. Взвыли все. Включая Сатклиффа.
- Ай, вот (цензура), опять ушёл!!!
- Блин, у меня уже брюки на решето похожи...
- Да демон с твоими брюками, я полчаса, ПОЛЧАСА гонялся с букетом не поверишь, за кем, -- за САТКЛИФФОМ!!! Нет, ты представляешь!!! И ВСЕ это видели!!! Нет, я убью этих купидонов!!! Косой!!! Всех!!!
- Странное совпадение, но за Сатклиффом на моих глазах пол-отдела гонялось...
- Проклятые купидоны...
А за стенами своего уютного кабинета всю эту кутерьму слушали Эрик Слингби и Алан Хамфриз. Кроме них за купидонами не бегал только Т. Спирс, также отсиживавшийся у себя. Хулиганистые "младенцы" умели проходить, а точнее, пролетать сквозь стены, поэтому и эти трое регулярно вскрикивали и тихонько ругались, выдёргивая из себя очередной "любовный снаряд"; перехватить стрелы оказалось невозможно, потому что они оставались невидимыми до тех пор, пока не попадут в цель -- почему купидоны выбрали у всех мишенью именно пятую точку, оставалось загадкой, возможно, как раз чтобы поднять всех с мест. Только ни с Т. Спирсом, ни с этими двоими этот номер не прошёл.
- Вот придурки, - прокомментировал Эрик, когда толпа снаружи пронеслась мимо их двери за очередным купидоном и тут же потеряла его в конце коридора, - Как питекантропы за мамонтом, честное слово!
- Хотя топают так, что возникает вопрос, кто мамонт, - Алан со вздохом взглянул на дверь и потёр ноющую правую ягодицу, в которую за ближайшие десять минут воткнулось аж три стрелы, - Хотя так им и надо, это "малышня" в отместку за то, что мы отказались их день праздновать.
- Ну да, - Эрик отложил ручку и потянулся, - Хотя, честно говоря, ничего такого уж хорошего в этом празнике не вижу, все обжимаются прямо на рабочем месте, вечно под ногами всякая хрень вроде рваных валентинок и розового конфетти, запросто можно грохнуться и что-нибудь себе сломать, шум, гам, плюс ещё Сатклифф носится, как угорелый, расцеловывая всех подряд и всем всучивая эти сердечки, и громогласно возмущаясь, когда ему их не дарят в ответ...
- Что есть, то есть. Сатклифф единственный голосовал за то, чтобы праздновать. Но, похоже, купидоны не пощадили даже его.
Эрик кивнул и отвёл взгляд. Вообще-то, всё им перечисленное было просто отмазками, на самом деле, он не хотел праздновать День Влюблённых по другой причине: официальное празднование означало бы, что придётся соблюдать традиции, и, значит, вероятнее всего, ему бы пришлось раскрыть свои чувства к Алану -- а не ему, так Сатклиффу, который бы однозначно всё просёк и, в отличие от него самого, молчать бы не стал. А он боялся, боялся реакции Алана, всё-таки одно дело влюбиться в парня под действием одной из этих чёртовых стрел, и совсем другое -- самому, по-настоящему; стрелы на Эрика, кстати, не действовали, возможно, именно поэтому. Пару раз возникало желание сделать вид, что стрела подействовала и поухаживать за Аланом, посмотреть его реакцию, но Эрик, во-первых, не решился, а во-вторых, не захотел обманывать так уж сложилось, что любимого напарника. Хотя молчание тоже, в каком-то смысле, было обманом.
Алан, в свою очередь, старался не думать о маленькой коробочке, лежащей в ящике его стола, коробочке, в которой, на простой белой картонной подкладке, лежал изящный мужской перстень с овальным камнем такого же цвета, как Эриковы глаза. Впрочем, вряд ли это был натоящий камень, перстень был самый простой, даже не из благородного металла, так, бижутерия, но менее красивым он от этого не становился. Внимание Алана к дешёвенькому, по сути, украшению привлекла надпись золотистой вязью на внутренней стороне:"Эрику, с любовью". Увидев надпись, он купил кольцо, не раздумывая, а потом задумался: что же с ним делать? При одной мысли о том, чтобы, действительно, подарить Эрику, у него возникало желание удавиться от смущения и стыда. Однако кольцо он не выбросил, и теперь оно лежало у него в столе в ожидании своего часа -- который, вероятно, мог бы настать сегодня, если бы празднование состоялось, и при мысли об этом Алан был готов истыкаться хоть всеми стрелами всех купидонов, лишь бы избежать этого, как ему казалось, конца света, даже если бы стрелы на него действовали, как на остальных, чего почему-то не происходило.
Вот так эти двое пикировались друг от друга, ведя непринуждённые, ничего не значащие разговоры, а о самом главном не рискуя даже думать.
И не они одни.
День шёл своим чередом. В обеденный перерыв тем, кто захотел поесть, хотя таких нашлось немного, пришлось обслуживать себя самим, потому что весь персонал кафетерия носился за купидонами. Впрочем, поесть никому толком не удалось -- любовь, как известно, отбивает аппетит, а вездесущие купидоны обеденного перерыва не делали. Во второй половине дня синигами начали отправляться на задания, и тут выяснилось, что и это их сегодня не спасёт: с каждым из них отправлялся один купидон, и прогнать его или сбежать от него не было совершенно никакой возможности. То и дело в кабинет к Т. Спирсу стучались бедолаги, ищущие поддержки у начальства, но тот, после того, как ему сорок минут пел серенаду под окном бородатый сотрудник научного отдела, никого к себе не пускал от греха подальше. Купидоны совсем одурели и стали не только стрелять в кого попало, но и толкаться, сбивая синигами с ног, разбрасывать вещи и писать на стенах "опусы" вроде "Алекс + Мэри" и "Мэри, я тебя люблю! Алекс". Причём все эти "Мэри" и "Алексы" были действительно влюблены друг в друга, и в купидонов летело всё, что попадалось им под руку. В Управлении был такой бардак, какого не устраивал даже Сатклифф, который, кстати, ухитрялся оставаться в центре внимания, вопя громче всех и носясь по коридорам во главе всей толпы. Один раз Т. Спирс, доведённый шумом и полнейшим отсутствием какого-либо намёка даже на попытки соблюдать дисциплину до ручки, всё-таки высунулся из своего кабинета, наорал на всех, получил через пять минут сразу двадцать букетов/коробок конфет/любовных писем/просто валентинок и больше не высовывался.
Эрик, чтобы у Алана не возникло подозрений, несколько раз убегал из кабинета якобы с валентинками для недавно туда заглядывавших коллег, на самом же деле просто отсиживался в уборной, а потом возвращался. Ему было стыдно, но признаться в своих чувствах казалось ещё более постыдным, к тому же, не факт, что он этим не оттолкнёт от себя Алана, и эта мысль заставляла его снова и снова разыгрывать маленький спектакль.
А Алан заметил, что Эрик только притворяется, актёром тот был, конечно, хорошим, но до того же Сатклиффа ему было далеко. То, что стрелы купидонов не действовали на Эрика, вызывало ненужные мысли, потому что Алан начал догадываться о причине того, почему они могут не действовать. Неужели у Эрика кто-то есть? Эти мысли вызывали сумасшедшие приступы ревности и желание разорвать неведомого соперника -- или, что хуже, соперницу -- на кусочки. Алан и не подозревал в себе такого собственничества. Эмоции он успешно сдерживал и, как и Эрик, время от времени убегал якобы за кем-то ухаживать, так что в уборной они отсиживались по очереди.
И каждый потом стыдился посмотреть другому в глаза.
Ближе к концу рабочего дня купидоны начали уставать, а, может, у них просто стали заканчиваться стрелы. Во всяком случае, они стали менее активными, а некоторые откровенно отдыхали где-нибудь повыше, -- на шкафу или большой люстре, -- где до них было не добраться жаждущим мести синигами. Которые тоже стали выдыхаться, и многие из них, в конце концов, забили на бесполезную беготню стадом троглодитов. Но, не смотря на усталость и даже то, что их начали-таки отлавливать, купидоны улетать не спешили. Они словно ждали чего-то. И чем ближе подступал вечер, тем сильнее они начинали волноваться, а их действия становились совсем уж нестерпимыми.
Уже почти стемнело, когда Эрик устало поднялся из-за своего стола, радостный уже от одной той мысли, что ему не придётся снова садиться -- казалось, вся "мадам Сижу" превратилась у него в одну большкю ссадину.
- Ну, думаю, можно идти домой. Хватит с нас на сегодня.
- Да, пожалуй, - Алан и сам уже минут пятнадцать сидел, как на иголках, в ожидании возможности уйти, и с готовностью встал со своего места, - Ну и денёк сегодня, у нас, по-моему, такого дурдома даже в Рождество не было...
- Не, в Рождество было круче... - Эрик поморщился при одном воспоминании о том, как в ту памятную ночь Сатклифф, вырядившись в, как он выразился, "настоящую, весёлую праздничную Ёлочку, а не то, что это скучное дерево DESU!", а именно -- в зелёную (!) оченьмини-юбочку с таким же топиком, украшенные множеством красных (ну, ещё бы...) помпончиков-"шаров" и кружавчиков-"дождиков", и обмотавшись гирляндой, носился по Управлению, заставляя всех готовить друг другу подарки, собирать корпоратив, доставать еду и напитки, а потом, на этом самом чёртовом корпоративе, заявил, что не потерпит конкуренции, он здесь -- единственная Ёлка, поэтому все должны складывать подарки у его ног, а потом оттуда разбирать, даже согласился какое-то время постоять на месте с этой целью, а потом раздал всем маскарадные костюмы, заставил водить вокруг себя хоровод, после чего споил всех, а с утра жаловался, что "вы как сонные черепахи, шевелитесь, не ползайте, веселее, праздник же DESU!", - Даже вспоминать не хочу...
- Вообще, потрясающая у Сатклиффа, конечно, способность всеми вертеть, - заметил Алан, довольный возможностью перевести разговор подальше от щекотливой темы Дня Влюблённых, - И никто ведь не возразил, все, как один, пошли у него на поводу!
- Да уж. Иногда я даже начинаю думать, не владеет ли он гипнозом.
- А я бы не удивился. Хотя лучше не надо, Сатклифф, владеющий гипнозом, -- это тушите свет, сразу...
- Вообще, да! Тут ты прав!
- Я часто бываю прав, так уж сложилось исторически! - Алан рассмеялся и, сам не зная, зачем, достал из ящика стола коробочку с перстнем, чтобы переложить её в карман своего плаща.
Дальнейшее развивалось как в замедленной съёмке, котя заняло всего одно мгновение. Появившийся невесть откуда купидон с силой толкнул Алана (тот был готов поклясться, что специально!) под руку, тот потерял равновесие, схватился за стол, чтобы удержаться на ногах, неуклюже взмахнув при этом второй рукой, коробочка вылетела из разжавшихся пальцев, упала на пол, открылась от удара, и кольцо, выпав из неё, отлетело прямо к ногам Эрика; купидон смылся -- только его и видели, а Алан выпрямился и беспомощно смотрел, как Эрик, успевший поднять украшение, читает надпись на нём. Он закрыл лицо руками, готовый провалиться куда угодно, лишь бы подальше отсюда, или, на худой конец, убиться об стол.
Эрик ошарашенно смотрел на кольцо, выпавшее из коробки, которую он отчётливо видел как Алан достал из своего стола и намеревался спрятать в плащ. Потом поднял взгляд на напарника, и смущение того окончательно выключило его мозг, который и так вдруг резко затормозил. Он снова посмотрел на перстень и слегка встряхнул головой, стараясь растормошить офигевшие, как и он сам, мысли. "Эрику, с любовью". А так вообще бывает?
- Алан... Это... - начал было он, но закончить не успел, потому что Алан со стоном, метнувшись к нему, вырвал у него кольцо:
- Не говори ничего! Всё, забей! Сам знаю, что это полный кретинизм и...
- Эй, а ну, отдай! - Эрик поспешно отобрал у него кольцо, которым тот уже замахнулся, чтобы выбросить его в окно, и надел на палец, - Нечего тут, понимаешь, моим личным счастьем разбрасываться...
Если бы Алан по-прежнему держал перстень, он бы его сейчас уронил.
- Ч... Ч... Ч-чем?
Вместо ответа Эрик крепко обнял его и зарылся лицом в густые, пахнущие яблочным шампунем волосы.
- Как давно я хотел это сделать...
- Эрик... - у Алана перехватило дыхание, а потом вдруг пришла вспышка злости -- то прорвались эмоции, которые он сдерживал весь день, ревность и обида, - Эрик, ты идиот! Почему ты не сделал это раньше?! Я весь извёлся, чуть с ума не сошёл, думал, у тебя другой!!!
- М?!!
- Да ведь эти чёртовы стрелы на тебя не действуют, думаешь, я не заметил?! А не действуют они, похоже, на тех, кто и так уже любит! На меня тоже! А ты... Ты молчал... И я не знал, что думать!!! - выкричавшись, Алан вспыхнул и поспешно спрятался на груди у Эрика.
Тот судорожно вздохнул, внезапно ощутив себя полнейшей скотиной.
- Прости. Я, получается, обманывал тебя столько времени... я не знал, как ты можешь отреагировать, и боялся тебя этим оттолкнуть! А в результате сделал тебе больно...
Алан резко вскинул голову, по-прежнему смущённый донельзя, но решительный.
- Нет, это ты прости, я тут на тебя наорал, наговорил всякого... а сказать надо совсем другое... - он сглотнул, - Эрик, я...
Эрик не дал ему договорить, притянув его к себе и заткнув поцелуем, в который вложил всё, что накопилось в нём за то длительное время, которое он мечтал об этом, -- страсть, нежность, -- а по-другому с этим светлым, казавшимся таким хрупким юношей и невозможно было, -- и боль, чувство вины за то, что обманывал его, и что Алан так мучился. Алан ответил с еле слышным стоном, приподнявшись на цыпочки, чтобы было удобнее. Стало понятно, что ему уже нет дела ни до чего больше. От его близости и жара жадных губ у Эрика кружилась голова, и он заставил себя отстраниться, пока ещё не потерял окончательно последние остатки разума; Алан хватал ртом воздух и был бы совсем не против, если бы Эрик сейчас потерял голову, но тоже усилием воли взял себя в руки.
- Эрик, я... люблю тебя.
- Я люблю тебя и хотел бы, чтобы ты всегда был рядом... - Эрик не сдержал улыбки, с нежностью глядя на своё личное маленькое солнышко, сиявшее теперь так ярко, что ослепляло его, - Хотя я не знал, что ты такой ревнивый...
Алан вспыхнул, уже который раз за этот день, но прятаться на этот раз не стал.
- Я тоже... Так глупо...
- А по-моему, очень мило...
- Ты так считаешь?!
- Угу, это ведь значит, что всё это для тебя действительно важно...
Алан кивнул. Важно -- не то слово. Он был так счастлив, что кружилась голова, и испытывал, к тому же, невероятное облегчение, он рассмеялся и Эрик снова зарылся лицом в его волосы. Алан прижался к нему и тут внезапно заметил кое-что странное.
- Что-то подозрительно тихо, ты заметил?
Эрик нехотя поднял голову и прислушался. Действительно, из коридора больше не доносилось ничьих воплей, никто ни за кем не носился и ни в кого ничем не швырялся. После хаоса, царившего ещё пару минут назад, начинало казаться, что всё Управление вдруг разом вымерло.
- Странно... И я что-то не вижу никого крылатого и надоедливого...
Алан внезапно вспомнил, как нервничали купидоны, мечась туда-сюда, и почти счастливое выражение личика того, кто его толкнул, и у него внезапно зародилось невероятное предположение. Неужели всё было так просто? Настолько просто, что такое никому и в голову не пришло!
- Поверить не могу! Так значит, мне не показалось, он это действительно специально!
- М? Ты о чём?
- Тот купидон! - Алан высвободился из объятий Эрика и в возбуждении забегал по кабинету, натыкаясь на столы, - Он специально толкнул меня именно в тот момент, когда я достал кольцо, -- чтобы я его уронил, и ты увидел, чтобы... Эрик, ты понимаешь?!
- Ты хочешь сказать... - Эрик тоже вспомнил нервно метавшихся вокруг них купидонов, только сейчас, сообразил он, зачастивших в их кабинет, когда начало темнеть, и изумлённо уставился на Алана, - Они хотели именно этого?! Потому и посылали во всех свои стрелы, и надписи писали...
- Им было нужно, чтобы кто-нибудь сегодня признался в любви, хоть кто-нибудь! И они не могли уйти, пока это не произойдёт! Потому и занервничали, когда день пошёл к концу!
- Это не месть, они пытались спасти этот день, ведь в День Влюблённых положено признаваться в любви и крутить романы, это они и пытались заставить сделать всех наших!
- Эрик, ты понимаешь, что это значит?
- Похоже, мы только что спасли День Влюблённых... И наших коллег от психушки...
Алан весело рассмеялся, и Эрик, для которого этот смех звучал прекрасной музыкой, подошёл к нему и снова обнял.
- Купидону, который тебя толкнул, надо поставить памятник и подарить целую гору лучшего шоколада, я слышал, они его любят. От меня лично.
Алан больше не смущался и охотно подставил губы под новый поцелуй. Он был согласен с Эриком.
- Э?! Что происходит?! Куда подевались эти мелкие чудовища?!
- Их больше нет?! Их больше нет!!! ИХ БОЛЬШЕ НЕТ!!!
- УРРРРРРААААААААА!!!!!
- А брюки мне кто возместит?!
По всему Управлению тут и там стали раздаваться вопли на этот раз радостные, синигами праздновали внезапное освобождение и поздравляли друг друга, корпоратив собрался сам собой, а за день усилиями старательных "младенцев" образовалось столько парочек, что половина присутствующих обжимались по всем углам, а некоторым и вовсе было не до корпоратива. Праздник удался наславу, и до поздна во всех кабинетах раздавались радостные крики и тосты, а во дворе даже запустили фейерверк. Что праздновать было в тот вечер даже тем, кто ни в кого не влюбился и вообще, считал всё это идиотизмом и никчемным времяпровождением: эти праздновали свободу, которая в этот вечер, после такого адского денька, пьянила всех не хуже, чем алкоголь.
Иногда всё действительно бывает до того просто, что никому даже в голову такое не придёт. Хотя это для одних просто, а вот для других... Но даже они, оглянувшись потом назад, удивлялись, понимая, насколько это на самом деле было просто для них, и как глупы они были. А ведь иногда самые трудные проблемы решаются совсем просто. Тот день показал это более чем наглядно, это была действительно не месть, это был урок. Важный урок для всех синигами. Потому что в тот момент, когда Алан произнёс "Я люблю тебя", в Управлении не осталось ни единого купидона.
Когда в кабинет Т. Спирса в самый разгар празднования, на которое он даже не подумал пойти, постучали, тот удивился и насторожился, но открыть рискнул. В кабинет ворвался раскрасневшийся Сатклифф и закружился по и без того тесному пространству.
- Ах, Уилли, какой вечер! Все такие радостные, прямо бальзам на душу! А фейерверк! Ты ведел этот фейерверк?!
"Уилли" тяжело вздохнул и поправил на носу чуть сползшие очки.
- Сатклифф, я миллион раз просил Вас не врываться ко мне бегом, а входить спокойно, и не называть меня так! Вообще, что Вы здесь делаете? Зная Вас, я был уверен, что Вы сейчас в центре всех событий, сходите с ума...
- А я, зная тебя, был уверен, что ты сидишь здесь один, букой, и собираешься упустить меня ещё на чёрт-те какое время!
- Не понимаю, о чём Вы, Сатклифф.
Сатклифф остановился напротив него и, усмехаясь, упёр руки в боки.
- Уилли, ты прадва думаешь, что я не заметил? Я невнимателен, но не настолько! И потом, - он подмигнул Т. Спирсу, от чего тот внезапно разволновался, хоть и не подал виду, - На меня стрелы этой ясельной группы детского сада тоже не подействовали...
- Ну... И что Вы хотите этим сказать?
- Уилии! Хватит валять дурака, сегодня День Влюблённых! Ну?!
- Сатклифф, Вы знаете, что у Вас потрясающий дар вертеть всеми как Вам угодно?
- Знаю! И если ты сейчас не сделаешь первый шаг, я его сам сделаю, потому что не могу позволить тебе упустить такую блестящую возможность заполучить меня!
Несколько секунд Т. Спирс молча смотрел на него, потом, плюнув на всё, шагнул к столу и достал из ящика аккуратно сделанное деревянное сердечко с надписью "For you" в середине; на самом деле, кусочек дерева, похожий по форме на сердечко, он заметил случайно во время одного из недавних заданий и, не удержавшись, подобрал его, а вот подравнивал его, полировал и надпись потом старательно вырезал сам. И, видимо, плюнул на всё ещё тогда, когда делал это, -- ведь подарки изготавливаются для того, чтобы их преподнести. У Сатклиффа перехватило дыхание, когда он принимал подарок, и Т. Спирс только в этот момент вдруг осознал, как волнуется.
- Уилли! Какое чудо...
- Я просил Вас не называть меня так! Хотя бы сегодня...
- Уильям, я люблю тебя!
Т. Спирс привлёк этого несносного, но такого необходимого недотёпу к себе и поцеловал его, изящные, похожие на женские руки тут же обвили его шею; деревянное сердечко покатилось по полу, но на это никто уже не обратил внимания, слишком быстро и слишком сладко колотились сердца настоящие.
- Я тоже люблю Вас, Сатклифф...
И уже ради одной этой его счастливой улыбки стоило это сделать.
Идя прочь от здания Управления по огромному двору, Эрик внезапно, словно его что-то подтолкнуло, обернулся, взглянул на окна и ухмыльнулся. Алан, шедший с ним рядом, удивлённо взглянул на него.
- Ты чего?
- Видел Сатклиффа в кабинете Т. Спирса. Что-то мне подсказывает, что через год в День Влюблённых он уже не будет так сходить с ума...
- Кто, Сатклифф? - Алан не удержался, - Или Т. Спирс?
- Сатклифф, - Эрик посмотрел в смеющиеся глаза своего... да, именно своего напарника и сам едва не рассмеялся, - А вот с Т. Спирса как раз станется...
Алан рассмеялся уже вслух, а Эрик смотрел на него и ощущал на собственной шкуре, что фраза "оглушён собственным счастьем" отнюдь не метафора. И это чувство вкупе с невероятным облегчением давало ощущение дикой эйфории. Он прижал Алана к себе и поцеловал его, наплевав на то, что их могут увидеть. И Алан снова рассмеялся, запрокинув голову и перебирая пальцами его волосы. Больше Эрику ничего не было нужно. Всё остальное уже не имело значения. Ну, почти всё...
- Кстати, о Дне Влюблённых. Поздравляю тебя...
Сияющие глаза, ласковая улыбка и неожиданный взрыв фейерверка над головой.
- Я тебя тоже, Эрик...
Они снова потянулись друг к другу... и в этот момент в пятую точку Алану врезалась стрела.
- Эй!!!
Предводитель купидоньей стаи закружил вокруг них, а потом взмыл в небо и растворился во вспышках фейерверка. Его миссия на сегодня была выполнена.