Сделай то, что хочется сделать, спой то, что хочется спеть
Автор: Aurus
Бета: отсутствует
Фендом: Kuroshitsuji
Название: Не позволю
Предупреждение: возможно ООС, AU, POV Эрика, что-то непонятное со временем повествования.
Жанр: angst, general, POV
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Пейринг: Эрик/Алан
Комментарии: по заявке ~Аяра~: Эрик/Алан, AU (можно относительно всего мюзикла в принципе). Эрик-таки собирает тысячу душ, но... Но оказывается, что этот способ лечения - и правда миф, и Алана спасти невозможно.
Я боюсь, что исполнение может оказаться несколько своеобразным, не знаю, почему меня именно на такую форму написания вдруг вдохновило... Смерти персонажа нет.
Статус: Закончен
читать дальшеСижу прямо на земле, тупо смотрю на косу, валяющуюся рядом, и нервно выкуриваю пятую подряд сигарету.
И что теперь делать?
Если начальство узнает – по головке не погладит, это как пить дать. Скорее, немедленная ликвидация на месте. Я хмыкаю – и стоило столько времени убивать…
Я не то чтобы был уверен, что это поможет. Но я хотя бы надеялся. Мифы не рождаются на пустом месте. Тысяча душ – особенно собранных в одном месте – великая сила, никто никогда не решался на подобное, а значит, и не выяснял наверняка, на что она способна.
Я думал, что с шипом смерти она точно справится. Я… ну, что я могу сказать? Дурак я.
Тысяча душ – никакая не сила. Тысяча душ – это предел собранных подряд жизней, до которого работает коса смерти. Смотрю снова на свою пилу и думаю – плакать или смеяться? Ей теперь только что сухие ветки пилить, если сбежать на землю…
И главное, все души смылись к чертям. Чувствую, скоро тут не будет отбоя от смертных, желающих посмотреть на привидений… Если, конечно, демоны не доберутся сюда раньше. Впрочем, что им – обожраться? Какие-нибудь души наверняка всё равно останутся.
Интересно, наши об этом скоро узнают?
Если уже не узнали, конечно.
Наверное, лучше было бы, если бы они об этом узнали до того, как я увижу Алана. Сил нет даже думать о нём – слишком тяжёло сейчас. Как представлю его лицо, когда он услышит, что я сделал… Выть хочется.
Наверное, не поверит сначала. Нахмурится, может, недоверчиво улыбнётся, помотает головой – «Эрик, это дурацкая шутка». Потом поймёт, что не шучу, и отшатнётся – испугается… почувствует отвращение? Очень может быть.
Я таких чистых и светлых душ, как у Алана, ни разу в жизни не встречал. Мы же боги смерти, мы жизни отнимаем, у нас здоровья не хватит всех жалеть и всем сопереживать!..
Вот у него и не хватило.
Сижу я и думаю – какого чёрта такие мерзавцы, как я, которым изначально наплевать, живут себе и в ус не дуют, а такие, как Алан – внимательные, чуткие, сострадательные – обязательно уходят в числе первых? Смерть великая, до чего же ты нелепа и несправедлива!.. Хочешь отобрать жизнь у бессмертного – зачем обязательно делать это с единственным в своём роде? Почему бы не выбрать кого-нибудь вроде меня?
Безразлично смотрю на то, как ярко-голубое небо окрашивается в розово-жёлтые тона. Мне на эти красоты природы плевать. Алан бы сейчас непременно залюбовался и попросил задержаться на земле ещё немного, чтобы посмотреть на «такой необыкновенно красивый закат». Закат как закат. Сколько их было, столько же ещё и будет.
Только, наверное, Алан уже не все увидит.
Сердито тушу бычок прямо в землю и сплёвываю следом. Надо подниматься и… не знаю, делать что-нибудь. Сдать ставшую ненужной косу. Получить разрешение на новую. Или отправиться прямиком к Спирсу с повинной.
На земле говорят, что чистосердечное признание смягчает наказание… Интересно, у нас этот принцип действует? Ну да, наверное. Милосердно ликвидирует у себя в кабинете, а не на глазах у всех остальных жнецов, может, даже согласится не говорить ничего остальным.
Впрочем, мне-то какая уж потом разница будет.
Всё-таки встаю, смотрю некоторое время на косу, потом пожимаю плечами и поднимаю её – то, что теперь превратилось в бесполезную железку, когда-то сослужило хорошую службу. Нехорошо здесь бросать.
Странное я сейчас представляю зрелище, должно быть – здоровенный небритый мужик с потерянным взглядом и пилой в руках. Тут, в общем-то, даже не надо говорить, что я убил тысячу невинных людей – достаточно сказать «бу!», чтобы случайный прохожий убежал без оглядки. Правда, они и так меня сейчас за версту обходят.
И правильно, наверное, делают. Будь здесь Алан – наверное, всецело бы разделил их мнение.
Если сейчас и идти куда – то только к нему. Мне что-то подсказывает, что он вряд ли захочет знать человека, чьи руки по локоть в крови, и это понимание камнем давит на сердце, но я уже привычно создаю телепорт, не слушая воплей истерзанной души.
Я скажу ему, что сделал. Мне плевать на сухопарых чиновников, зарывшихся с головой в своих бумажках и правилах, плевать на высшее руководство… Я не ради них занимался сбором душ эту чёртову прорву времени. Скажут «приговор обжалованию не подлежит» – ну и пусть. Плевать. Но уйти, не признавшись Алану, я не могу.
Додумываю это уже стоя перед дверью его квартиры. Пара минут на то, чтобы собраться с духом, и я наконец-то решаюсь позвонить.
Алан открывает не сразу, удивлённо смотрит на меня, забавно вскидывая брови и щурясь за очками.
– Эрик? Что-то случилось?
Случилось.
Но я не могу ничего сказать, поэтому молча мотаю головой, а он, похоже, и не ждёт ответа – уже сам отошёл в сторону, пропуская меня в квартиру и закрывая дверь. Я некоторое время смотрю на косу в руках, а потом бережно прислоняю её к стене – так, как будто она до сих пор представляет какую-то ценность для жнеца.
Я ему поражаюсь, на самом деле – совершенно молча, ничего не спрашивая, идёт ставить чайник. Ну как так можно вообще? Потрясающая доверчивость.
– Ты если захочешь – сам расскажешь, – просто пожимает он плечами, наливая чай, когда мы уже сидим на кухне. – А ты молчишь. Значит, не хочешь – тогда зачем же я буду тебя расспрашивать?
Сейчас, в тепле и уюте его крохотной квартиры, под уверенным и мягким взглядом спокойных зелёных глаз, меня начинает бить крупная дрожь, а желание покаяться куда-то исчезает. Зато рвётся наружу неистовый истерический смех, который я с трудом сдерживаю.
Один смешок всё же вырывается, и я почти давлюсь им. Алан смотрит на меня обеспокоено:
– Может, тебе плед принести? Ты весь продрог…
– Сидеть, – рявкаю я, когда он подрывается и правда пойти за пледом, не дожидаясь моего согласия, и внезапно хватаю его за руку. Он испуган и не понимает, но садится обратно на стул и хмурится.
– Эрик, что происходит?
– Я… кх… нашёл способ тебя вылечить, – говорю я. Выходит как-то сипло.
На его лице – недоверие, скепсис и… веселье? Ну да, фыркает почти весело.
– Ты что, опять за старое? Эрик, перестань, это не лечится. Я уже смирился, смирись и ты, ладно?
Он не понимает!..
– Ты не понимаешь! Существует легенда, по которой жнеца можно излечить от шипа смерти, собрав тысячу душ…
Не знаю, чего я ждал. Что он перебьёт меня? Что рассмеётся, отмахнувшись от моих слов? Или того, что увижу, как в его глазах промелькнёт надежда?
Он не сделал ничего из этого. Он просто сидел напротив меня и молчал. И смотрел на меня. Сидел прямо-прямо, словно кол проглотил, держа руки на коленях, а смотрел серьёзно, холодно и… как на чужого.
– Эрик, прошу тебя, скажи мне, что ты этого не сделал.
Такое чувство, что температура воздуха упала на несколько градусов. В его словах незнакомый лёд, а меня это почему-то злит.
– Тебе вообще плевать, будешь ты жить или нет?! – взвиваюсь я. Алан снова резко поднимается и смотрит на меня так гневно, что я невольно отшатываюсь – говорю же, он не перестаёт меня удивлять.
Представить себе, что когда-нибудь этого не будет…
Нет!
– Эрик, ты не посмеешь этого сделать! Это ты не понимаешь – существуют вещи, которые нельзя…
Хочется в голос застонать и встряхнуть этого идиота хорошенько – неужели ему действительно настолько всё равно? Не верю!
Не позволю!
Я и правда хватаю его за грудки и рычу в самое лицо:
– Не позволю тебе умереть, слышишь?!
Похоже, испугал его. Охнул, смотрит на меня огромными глазами.
В общем-то, как и предполагал.
Метнулся в прихожую, схватил пилу, мигом вернулся, потрясая ей перед носом напарника.
– Я сам, лично – лично! – собрал чёртову тысячу душ! Нарушил все правила, которые только мог, сбил всю отчётность, насрал на все наши законы – потому что по легенде это должно помочь!
Что бы сделал нормальный человек на его месте?
Наорал бы, назвал бы сумасшедшим, психом, пообещал бы сдать начальству, стал бы вырываться и прогонять.
Честно говоря, я надеялся, что всё-таки хоть капля надежды у него промелькнёт. Не знаю, почему – я и так порядочная сволочь, чтобы потом ещё и отбирать только-только появившуюся надежду! Просто это его безразличие…
Но это чудо, естественно, ничего подобного делать не стало, хотя, судя по глазам, очень хотело как минимум хорошенько меня отчитать.
Алан хмыкнул и криво улыбнулся.
– И это, надо думать, не сработало.
Вот так. Ни надежды, ни обречённости в голосе – сухая констатация факта, смешанная с укором – мол, а чего ты ждал, дурак великовозрастный? Что сказка станет былью?
Как спасти того, кто не хочет спасаться? Можно подумать, я не знаю, что он считает, будто недостоин жизни. И вот за это мне сейчас очень, очень хочется размазать его по стенке.
– А вот хрен! Сработало!
Смерть великая, что я несу?!
– Ты говоришь глупость, – укоризненно отвечает мне на мой невысказанный вопрос Алан. – Эрик, у меня в голове не укладывается то, что ты сделал…
И всё же, всё же – это растрёпанное сердитое чудо не выкидывает меня из своей квартиры, не кидается звать высшие чины для моей ликвидации, не причитает о ценности каждой души… Да он даже из рук моих не вырывается, всё так же покорно висит!
Да он же жить хочет! До одури, до дрожи в коленках от страха потерять это! И правда, я – дурак, раз раньше не видел. Он, конечно, мне не верит, и верить не хочет, чтобы больно не было. То, что он решил принять происходящее, как должное, не значит, что он не хочет.
Так какого же чёрта этот придурок смирился?!
– Не глупость. Правду.
– Если бы это было правдой, ты бы по-другому себя вёл. А ты…
– Хватит всё анализировать! Сработало, Алан! Ты жить будешь!
Ладно, что я несу уже не так важно. А вот зачем – это вопрос интересней.
Ведь я сейчас безобразно ему вру прямо в лицо, но вру так захватывающе, что, как ни странно, сам начинаю верить.
– Я специально сюда пришёл, понимаешь? Я эти души принёс, чтобы сработало…
– Что-то я ничего не почувствовал, – скептически говорит он и смотрит на меня так, что мне вот-вот и самому станет смешно. Но я не могу остановиться.
– А ты что думал, что это сопровождается фейерверком и спецэффектами? Нет, так и должно быть.
Честь по чести – сопровождается. У меня – сопровождалось, когда из меня вся эта орава в тысячу душ на волю вырвалась. Хреново было по самое не могу – тут тебе и фейерверки, и салюты, и всё, что только можно представить. Но Алану, думаю, об этом знать не обязательно.
А он головой качает. Нормально? Нет, ну нормально, а?
– Эрик, это не поможет, я тебе уже сто раз говорил. Ничего не поможет. Смирись уже с тем, что через несколько месяцев придётся тебе искать другого напарника, – говорит он и улыбается, наконец-то убирая мои пальцы со своей рубашки. – И вообще, если бы ты действительно умудрился увести у наших из-под носа столько душ… я даже не говорю тебе о нравственной стороне вопроса – всё равно бесполезно, – в зелёных глазах – немое неодобрение и лёгкое раздражение на меня, дубину бесчувственную. – Я не хочу думать, что ты убийца. Очень мило, что ты попытался, но я знаю про эффект плацебо, а это сводит все твои старания на нет. Так что не шути так больше.
Я несколько мгновений смотрю на него, а потом зло плюю на пол и ухожу прочь, не оглядываясь.
Сдать старую косу и получить новую я чудом успеваю до того, как в управлении начинается бюрократический ад. Шутка ли – баланс душ нигде не сходится! Мы с Аланом сидели в кабинете, когда к нам, как ураган, влетел Нокс.
– Катастрофа, – взвыл он. Алан удивлённо посмотрел на него поверх чашки с кофе.
– Что случилось, Рон?
Рональд падает в кресло для посетителей и взъерошивает волосы. Я даже не поднимаю на него глаз – занят изучением характеристик новой косы. Вижу, что Алана так и подмывает спросить, что стало со старой, ведь ещё вчера она вроде как была у меня, но он усиленно делает вид, что вчера ничего не произошло, и поэтому молчит.
– Уильям сейчас со всех шкуры спускает живьём, – объясняет Нокс. – По всему отделу недосдача в тысячу душ. Он собирается проводить расследование. Демоны совсем озверели… Ладно, пошёл я, нельзя долго прятаться, а то реально прихлопнет, – с нервным смешком он вскочил на ноги и так же быстро нас покинул.
Я рискнул посмотреть на Алана – как и следовало ожидать, он смотрел прямо на меня с непередаваемым выражением лица.
Бледный, как сама смерть. И ужас в глазах. И испарина на лбу.
– Эрик, ты…
И голос внезапно севший. Я отвожу взгляд и продолжаю любовно гладить новую пилу, что-то насвистывая.
– Скажи мне, что это совпадение.
– Сам-то веришь в такие совпадения?
– Нет, но… Господи, Эрик, это же чудовищно!
– Не истерии. Зато сработало.
– Ты знаешь, что с тобой сделают, если узнают?!
Если? Если – это хорошо. Лучше, чем «когда», по крайней мере.
– И ты правда веришь, что это сработало? – Судя по тону, за этими словами должно последовать что-нибудь вроде «Это не только не сработало, но и принесло кучу неприятностей всем остальным!», но я успеваю его перебить:
– Ты представляешь, какой силой обладает тысяча душ? Алан, ты, может, и не почувствовал ничего сразу, но наверняка в глубине души понимаешь, что я прав.
– Я тебе скажу, что я понимаю, – сердито говорит он, кусая губы. – Я понимаю, что мой напарник – чудовище, а ещё редкостный идиот. Если ты так хочешь – давай сходим в госпиталь после смены, может, ты хоть врачам нашим поверишь…
Мотаю головой.
– Не советую. Твоё дело, конечно, – стараюсь как можно небрежней пожать плечами и отворачиваюсь, – но когда выяснится, что никакой гадости в твоём сердце больше не сидит, кто-нибудь наверняка додумается связать это с пропажей душ, и…
– Понял, – довольно холодно перебил меня Алан. – Буду только рад последовать твоему совету. Всё равно это пустая трата времени – я и так знаю, что ничего не изменилось.
Знать-то ты знаешь, думаю я, глядя на то, как он бессмысленно перекладывает документы на столе из одной стопки в другую. Знаешь, а ко врачам всё-таки не пойдёшь, хотя мог бы упрямиться до последнего – если знаешь, то не боишься услышать другой ответ.
Значит, не знает.
Значит, поверил.
Говорят, что если очень сильно верить – то может свершиться даже невероятное. Например, неизлечимая болезнь пройдёт сама собой. Я не знаю, как к этой теории относится Алан, но вместо отмеренных ему двух месяцев прошёл уже год, и ни разу за это время у него не было новых приступов. Он до сих пор на меня сердится, я знаю, и, наверное, до сих пор не смог простить за такую глупость, но мне почему-то плевать – главное, что он жив, и… ну, он хотя бы снова стал нормально со мной общаться. Первое время он обращался ко мне только в случаях крайней необходимости и только на людях, а если доводилось остаться наедине – демонстративно игнорировал.
Я смотрю, как трогательно он спит у меня на груди, и думаю, что ради его спокойного сна готов на любые глупости, и плевать, даже если Спирс снова будет бесчинствовать неделю, если всему отделу опять объявят выговор, да даже если меня всё-таки вычислят.
Если надо, буду бездушной скотиной, как нежно окрестил меня Алан в пылу одного скандала. Если надо, буду преступником. Если надо, буду снова убивать. И никогда не расскажу всей правды.
Лишь бы жил. Лишь бы верил, что сработало. Лишь бы чувствовать и дальше его тёплое дыхание на своей груди, и знать, что всё будет хорошо.
Потому что я не позволю, чтобы было иначе.
Бета: отсутствует
Фендом: Kuroshitsuji
Название: Не позволю
Предупреждение: возможно ООС, AU, POV Эрика, что-то непонятное со временем повествования.
Жанр: angst, general, POV
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Пейринг: Эрик/Алан
Комментарии: по заявке ~Аяра~: Эрик/Алан, AU (можно относительно всего мюзикла в принципе). Эрик-таки собирает тысячу душ, но... Но оказывается, что этот способ лечения - и правда миф, и Алана спасти невозможно.
Я боюсь, что исполнение может оказаться несколько своеобразным, не знаю, почему меня именно на такую форму написания вдруг вдохновило... Смерти персонажа нет.
Статус: Закончен
~*~*~
читать дальшеСижу прямо на земле, тупо смотрю на косу, валяющуюся рядом, и нервно выкуриваю пятую подряд сигарету.
И что теперь делать?
Если начальство узнает – по головке не погладит, это как пить дать. Скорее, немедленная ликвидация на месте. Я хмыкаю – и стоило столько времени убивать…
Я не то чтобы был уверен, что это поможет. Но я хотя бы надеялся. Мифы не рождаются на пустом месте. Тысяча душ – особенно собранных в одном месте – великая сила, никто никогда не решался на подобное, а значит, и не выяснял наверняка, на что она способна.
Я думал, что с шипом смерти она точно справится. Я… ну, что я могу сказать? Дурак я.
Тысяча душ – никакая не сила. Тысяча душ – это предел собранных подряд жизней, до которого работает коса смерти. Смотрю снова на свою пилу и думаю – плакать или смеяться? Ей теперь только что сухие ветки пилить, если сбежать на землю…
И главное, все души смылись к чертям. Чувствую, скоро тут не будет отбоя от смертных, желающих посмотреть на привидений… Если, конечно, демоны не доберутся сюда раньше. Впрочем, что им – обожраться? Какие-нибудь души наверняка всё равно останутся.
Интересно, наши об этом скоро узнают?
Если уже не узнали, конечно.
Наверное, лучше было бы, если бы они об этом узнали до того, как я увижу Алана. Сил нет даже думать о нём – слишком тяжёло сейчас. Как представлю его лицо, когда он услышит, что я сделал… Выть хочется.
Наверное, не поверит сначала. Нахмурится, может, недоверчиво улыбнётся, помотает головой – «Эрик, это дурацкая шутка». Потом поймёт, что не шучу, и отшатнётся – испугается… почувствует отвращение? Очень может быть.
Я таких чистых и светлых душ, как у Алана, ни разу в жизни не встречал. Мы же боги смерти, мы жизни отнимаем, у нас здоровья не хватит всех жалеть и всем сопереживать!..
Вот у него и не хватило.
Сижу я и думаю – какого чёрта такие мерзавцы, как я, которым изначально наплевать, живут себе и в ус не дуют, а такие, как Алан – внимательные, чуткие, сострадательные – обязательно уходят в числе первых? Смерть великая, до чего же ты нелепа и несправедлива!.. Хочешь отобрать жизнь у бессмертного – зачем обязательно делать это с единственным в своём роде? Почему бы не выбрать кого-нибудь вроде меня?
Безразлично смотрю на то, как ярко-голубое небо окрашивается в розово-жёлтые тона. Мне на эти красоты природы плевать. Алан бы сейчас непременно залюбовался и попросил задержаться на земле ещё немного, чтобы посмотреть на «такой необыкновенно красивый закат». Закат как закат. Сколько их было, столько же ещё и будет.
Только, наверное, Алан уже не все увидит.
Сердито тушу бычок прямо в землю и сплёвываю следом. Надо подниматься и… не знаю, делать что-нибудь. Сдать ставшую ненужной косу. Получить разрешение на новую. Или отправиться прямиком к Спирсу с повинной.
На земле говорят, что чистосердечное признание смягчает наказание… Интересно, у нас этот принцип действует? Ну да, наверное. Милосердно ликвидирует у себя в кабинете, а не на глазах у всех остальных жнецов, может, даже согласится не говорить ничего остальным.
Впрочем, мне-то какая уж потом разница будет.
Всё-таки встаю, смотрю некоторое время на косу, потом пожимаю плечами и поднимаю её – то, что теперь превратилось в бесполезную железку, когда-то сослужило хорошую службу. Нехорошо здесь бросать.
Странное я сейчас представляю зрелище, должно быть – здоровенный небритый мужик с потерянным взглядом и пилой в руках. Тут, в общем-то, даже не надо говорить, что я убил тысячу невинных людей – достаточно сказать «бу!», чтобы случайный прохожий убежал без оглядки. Правда, они и так меня сейчас за версту обходят.
И правильно, наверное, делают. Будь здесь Алан – наверное, всецело бы разделил их мнение.
Если сейчас и идти куда – то только к нему. Мне что-то подсказывает, что он вряд ли захочет знать человека, чьи руки по локоть в крови, и это понимание камнем давит на сердце, но я уже привычно создаю телепорт, не слушая воплей истерзанной души.
Я скажу ему, что сделал. Мне плевать на сухопарых чиновников, зарывшихся с головой в своих бумажках и правилах, плевать на высшее руководство… Я не ради них занимался сбором душ эту чёртову прорву времени. Скажут «приговор обжалованию не подлежит» – ну и пусть. Плевать. Но уйти, не признавшись Алану, я не могу.
Додумываю это уже стоя перед дверью его квартиры. Пара минут на то, чтобы собраться с духом, и я наконец-то решаюсь позвонить.
Алан открывает не сразу, удивлённо смотрит на меня, забавно вскидывая брови и щурясь за очками.
– Эрик? Что-то случилось?
Случилось.
Но я не могу ничего сказать, поэтому молча мотаю головой, а он, похоже, и не ждёт ответа – уже сам отошёл в сторону, пропуская меня в квартиру и закрывая дверь. Я некоторое время смотрю на косу в руках, а потом бережно прислоняю её к стене – так, как будто она до сих пор представляет какую-то ценность для жнеца.
Я ему поражаюсь, на самом деле – совершенно молча, ничего не спрашивая, идёт ставить чайник. Ну как так можно вообще? Потрясающая доверчивость.
– Ты если захочешь – сам расскажешь, – просто пожимает он плечами, наливая чай, когда мы уже сидим на кухне. – А ты молчишь. Значит, не хочешь – тогда зачем же я буду тебя расспрашивать?
Сейчас, в тепле и уюте его крохотной квартиры, под уверенным и мягким взглядом спокойных зелёных глаз, меня начинает бить крупная дрожь, а желание покаяться куда-то исчезает. Зато рвётся наружу неистовый истерический смех, который я с трудом сдерживаю.
Один смешок всё же вырывается, и я почти давлюсь им. Алан смотрит на меня обеспокоено:
– Может, тебе плед принести? Ты весь продрог…
– Сидеть, – рявкаю я, когда он подрывается и правда пойти за пледом, не дожидаясь моего согласия, и внезапно хватаю его за руку. Он испуган и не понимает, но садится обратно на стул и хмурится.
– Эрик, что происходит?
– Я… кх… нашёл способ тебя вылечить, – говорю я. Выходит как-то сипло.
На его лице – недоверие, скепсис и… веселье? Ну да, фыркает почти весело.
– Ты что, опять за старое? Эрик, перестань, это не лечится. Я уже смирился, смирись и ты, ладно?
Он не понимает!..
– Ты не понимаешь! Существует легенда, по которой жнеца можно излечить от шипа смерти, собрав тысячу душ…
Не знаю, чего я ждал. Что он перебьёт меня? Что рассмеётся, отмахнувшись от моих слов? Или того, что увижу, как в его глазах промелькнёт надежда?
Он не сделал ничего из этого. Он просто сидел напротив меня и молчал. И смотрел на меня. Сидел прямо-прямо, словно кол проглотил, держа руки на коленях, а смотрел серьёзно, холодно и… как на чужого.
– Эрик, прошу тебя, скажи мне, что ты этого не сделал.
Такое чувство, что температура воздуха упала на несколько градусов. В его словах незнакомый лёд, а меня это почему-то злит.
– Тебе вообще плевать, будешь ты жить или нет?! – взвиваюсь я. Алан снова резко поднимается и смотрит на меня так гневно, что я невольно отшатываюсь – говорю же, он не перестаёт меня удивлять.
Представить себе, что когда-нибудь этого не будет…
Нет!
– Эрик, ты не посмеешь этого сделать! Это ты не понимаешь – существуют вещи, которые нельзя…
Хочется в голос застонать и встряхнуть этого идиота хорошенько – неужели ему действительно настолько всё равно? Не верю!
Не позволю!
Я и правда хватаю его за грудки и рычу в самое лицо:
– Не позволю тебе умереть, слышишь?!
Похоже, испугал его. Охнул, смотрит на меня огромными глазами.
В общем-то, как и предполагал.
Метнулся в прихожую, схватил пилу, мигом вернулся, потрясая ей перед носом напарника.
– Я сам, лично – лично! – собрал чёртову тысячу душ! Нарушил все правила, которые только мог, сбил всю отчётность, насрал на все наши законы – потому что по легенде это должно помочь!
Что бы сделал нормальный человек на его месте?
Наорал бы, назвал бы сумасшедшим, психом, пообещал бы сдать начальству, стал бы вырываться и прогонять.
Честно говоря, я надеялся, что всё-таки хоть капля надежды у него промелькнёт. Не знаю, почему – я и так порядочная сволочь, чтобы потом ещё и отбирать только-только появившуюся надежду! Просто это его безразличие…
Но это чудо, естественно, ничего подобного делать не стало, хотя, судя по глазам, очень хотело как минимум хорошенько меня отчитать.
Алан хмыкнул и криво улыбнулся.
– И это, надо думать, не сработало.
Вот так. Ни надежды, ни обречённости в голосе – сухая констатация факта, смешанная с укором – мол, а чего ты ждал, дурак великовозрастный? Что сказка станет былью?
Как спасти того, кто не хочет спасаться? Можно подумать, я не знаю, что он считает, будто недостоин жизни. И вот за это мне сейчас очень, очень хочется размазать его по стенке.
– А вот хрен! Сработало!
Смерть великая, что я несу?!
– Ты говоришь глупость, – укоризненно отвечает мне на мой невысказанный вопрос Алан. – Эрик, у меня в голове не укладывается то, что ты сделал…
И всё же, всё же – это растрёпанное сердитое чудо не выкидывает меня из своей квартиры, не кидается звать высшие чины для моей ликвидации, не причитает о ценности каждой души… Да он даже из рук моих не вырывается, всё так же покорно висит!
Да он же жить хочет! До одури, до дрожи в коленках от страха потерять это! И правда, я – дурак, раз раньше не видел. Он, конечно, мне не верит, и верить не хочет, чтобы больно не было. То, что он решил принять происходящее, как должное, не значит, что он не хочет.
Так какого же чёрта этот придурок смирился?!
– Не глупость. Правду.
– Если бы это было правдой, ты бы по-другому себя вёл. А ты…
– Хватит всё анализировать! Сработало, Алан! Ты жить будешь!
Ладно, что я несу уже не так важно. А вот зачем – это вопрос интересней.
Ведь я сейчас безобразно ему вру прямо в лицо, но вру так захватывающе, что, как ни странно, сам начинаю верить.
– Я специально сюда пришёл, понимаешь? Я эти души принёс, чтобы сработало…
– Что-то я ничего не почувствовал, – скептически говорит он и смотрит на меня так, что мне вот-вот и самому станет смешно. Но я не могу остановиться.
– А ты что думал, что это сопровождается фейерверком и спецэффектами? Нет, так и должно быть.
Честь по чести – сопровождается. У меня – сопровождалось, когда из меня вся эта орава в тысячу душ на волю вырвалась. Хреново было по самое не могу – тут тебе и фейерверки, и салюты, и всё, что только можно представить. Но Алану, думаю, об этом знать не обязательно.
А он головой качает. Нормально? Нет, ну нормально, а?
– Эрик, это не поможет, я тебе уже сто раз говорил. Ничего не поможет. Смирись уже с тем, что через несколько месяцев придётся тебе искать другого напарника, – говорит он и улыбается, наконец-то убирая мои пальцы со своей рубашки. – И вообще, если бы ты действительно умудрился увести у наших из-под носа столько душ… я даже не говорю тебе о нравственной стороне вопроса – всё равно бесполезно, – в зелёных глазах – немое неодобрение и лёгкое раздражение на меня, дубину бесчувственную. – Я не хочу думать, что ты убийца. Очень мило, что ты попытался, но я знаю про эффект плацебо, а это сводит все твои старания на нет. Так что не шути так больше.
Я несколько мгновений смотрю на него, а потом зло плюю на пол и ухожу прочь, не оглядываясь.
~*~*~
Сдать старую косу и получить новую я чудом успеваю до того, как в управлении начинается бюрократический ад. Шутка ли – баланс душ нигде не сходится! Мы с Аланом сидели в кабинете, когда к нам, как ураган, влетел Нокс.
– Катастрофа, – взвыл он. Алан удивлённо посмотрел на него поверх чашки с кофе.
– Что случилось, Рон?
Рональд падает в кресло для посетителей и взъерошивает волосы. Я даже не поднимаю на него глаз – занят изучением характеристик новой косы. Вижу, что Алана так и подмывает спросить, что стало со старой, ведь ещё вчера она вроде как была у меня, но он усиленно делает вид, что вчера ничего не произошло, и поэтому молчит.
– Уильям сейчас со всех шкуры спускает живьём, – объясняет Нокс. – По всему отделу недосдача в тысячу душ. Он собирается проводить расследование. Демоны совсем озверели… Ладно, пошёл я, нельзя долго прятаться, а то реально прихлопнет, – с нервным смешком он вскочил на ноги и так же быстро нас покинул.
Я рискнул посмотреть на Алана – как и следовало ожидать, он смотрел прямо на меня с непередаваемым выражением лица.
Бледный, как сама смерть. И ужас в глазах. И испарина на лбу.
– Эрик, ты…
И голос внезапно севший. Я отвожу взгляд и продолжаю любовно гладить новую пилу, что-то насвистывая.
– Скажи мне, что это совпадение.
– Сам-то веришь в такие совпадения?
– Нет, но… Господи, Эрик, это же чудовищно!
– Не истерии. Зато сработало.
– Ты знаешь, что с тобой сделают, если узнают?!
Если? Если – это хорошо. Лучше, чем «когда», по крайней мере.
– И ты правда веришь, что это сработало? – Судя по тону, за этими словами должно последовать что-нибудь вроде «Это не только не сработало, но и принесло кучу неприятностей всем остальным!», но я успеваю его перебить:
– Ты представляешь, какой силой обладает тысяча душ? Алан, ты, может, и не почувствовал ничего сразу, но наверняка в глубине души понимаешь, что я прав.
– Я тебе скажу, что я понимаю, – сердито говорит он, кусая губы. – Я понимаю, что мой напарник – чудовище, а ещё редкостный идиот. Если ты так хочешь – давай сходим в госпиталь после смены, может, ты хоть врачам нашим поверишь…
Мотаю головой.
– Не советую. Твоё дело, конечно, – стараюсь как можно небрежней пожать плечами и отворачиваюсь, – но когда выяснится, что никакой гадости в твоём сердце больше не сидит, кто-нибудь наверняка додумается связать это с пропажей душ, и…
– Понял, – довольно холодно перебил меня Алан. – Буду только рад последовать твоему совету. Всё равно это пустая трата времени – я и так знаю, что ничего не изменилось.
Знать-то ты знаешь, думаю я, глядя на то, как он бессмысленно перекладывает документы на столе из одной стопки в другую. Знаешь, а ко врачам всё-таки не пойдёшь, хотя мог бы упрямиться до последнего – если знаешь, то не боишься услышать другой ответ.
Значит, не знает.
Значит, поверил.
~*~*~
Говорят, что если очень сильно верить – то может свершиться даже невероятное. Например, неизлечимая болезнь пройдёт сама собой. Я не знаю, как к этой теории относится Алан, но вместо отмеренных ему двух месяцев прошёл уже год, и ни разу за это время у него не было новых приступов. Он до сих пор на меня сердится, я знаю, и, наверное, до сих пор не смог простить за такую глупость, но мне почему-то плевать – главное, что он жив, и… ну, он хотя бы снова стал нормально со мной общаться. Первое время он обращался ко мне только в случаях крайней необходимости и только на людях, а если доводилось остаться наедине – демонстративно игнорировал.
Я смотрю, как трогательно он спит у меня на груди, и думаю, что ради его спокойного сна готов на любые глупости, и плевать, даже если Спирс снова будет бесчинствовать неделю, если всему отделу опять объявят выговор, да даже если меня всё-таки вычислят.
Если надо, буду бездушной скотиной, как нежно окрестил меня Алан в пылу одного скандала. Если надо, буду преступником. Если надо, буду снова убивать. И никогда не расскажу всей правды.
Лишь бы жил. Лишь бы верил, что сработало. Лишь бы чувствовать и дальше его тёплое дыхание на своей груди, и знать, что всё будет хорошо.
Потому что я не позволю, чтобы было иначе.
@темы: Alan Humphries, Eric Slingby, fanfiction
-
-
26.05.2011 в 15:55-
-
26.05.2011 в 18:13читать дальше
-
-
26.05.2011 в 21:03your little Leeloo, вааа, вкуснотища какая! *_* Спасибо огромное! А я думала, там много тапков ))
-
-
26.05.2011 в 22:26Да Вы что! Такой прелести - и тапки?
Ещё вкусняшка
Огрооооомное Вам спасибо за такой фик!
Бонус)))
-
-
27.05.2011 в 00:37Это вам спасибо за такую похвалу, очень приятно слышать )))
-
-
30.05.2011 в 12:29очень понравилось.
особенно своеобразие конца...
этакая сказка...
-
-
01.06.2011 в 17:33Спасибо!
-
-
01.06.2011 в 17:50~Shiniko~, спасибо вам!) На самом деле, очень приятно, что это вызывает такие чувства ))